Перевод friends of the oval arriviste

Новая группа Михаила Идова

Нью-йоркский журналист и писатель Михаил Идов на самом деле последние 10 лет занимается еще и музыкой: раньше у него была группа Spielerfrau, а с этого года он играет в ансамбле Friends of the Oval — с которым 23 июля приедет на Пикник «Афиши» в Коломенское. «Афиша» представляет группу, ее песни и прямую речь ее участников.

Слева направо: Михаил Идов, Дейв Мейсон, Джулия Фархат. Кот в состав Friends of the Oval, к сожалению, не входит

Редактора журнала New York Magazine и автора романа «Кофемолка» Михаила Идова публика знает в первую очередь как человека, имеющего дело с буквами (как латинскими, так и кириллическими) — меж тем я лично в первый раз услышал о нем именно как о музыканте. В году в Москве происходил первый фестиваль «Территория», на котором тогда еще была музыкальная программа, — и курировавший ее Борис Барабанов организовал под это дело высадку в Москву целого десанта нью-йоркских групп, так или иначе связанных с Россией, в основном — через эмигрантские корни. Там была моя любимая группа Barbez, которая как раз тогда рассталась с балериной-вокалисткой и любимой быть, в общем, перестала, кто-то еще — и вот как раз таки Spielerfrau, ведомые Идовым, коего тогда еще совсем никто не знал (тут можно добавить, что еще раньше, в первой половине нулевых, Идов, например, писал рецензии для небезызвестного сайта Pitchfork). На концерт я, не буду врать, не ходил — но фамилию запомнил. Потом было известно что: множество блестящих статей в разных русских изданиях, нашумевший роман «Кофемолка», премия журнала GQ, про которую Идов недавно написал один из самых смешных и точных текстов, которые когда-либо сочинялись про нынешнюю Москву, ну и так далее. Идов постепенно превратился в селебрити, символа поколения global russians, звезду журналистского и писательского текста, в общем, для определенной прослойки — вполне себе в героя нашего времени. Про музыку, однако, все забыли — а большинству не о чем было даже и вспоминать. Меж тем она никуда не делась. В этом году у Идова появилась новая группа, она называется Friends of the Oval, совсем недавно выпустила свою первую EP и звучит вот так.

Прекрасно то есть звучит — честно скажу, это моя любимая у Friends of the Oval песня и вообще один из любимых кусков музыки этого года, но и остальные не то чтобы сильно проигрывают. Играют FotO негромкие, спокойные, красивые и взрослые песни, записанные на не очень взрослом, скажем так, инструментарии — солируют тут в основном дешевые драм-машины и старые синтезаторы, гитара тоже есть, но скорее на заднем фоне. Ассоциации почему-то возникают в основном с независимым электропопом из первой половины нулевых — с группами лейбла Morr Music, например, с тихими песнями неюных людей, где гармония важнее шума, а покой и воля важнее бури эмоций. А еще, пожалуй, с группой The National: хотя поет во Friends of the Oval девушка, что-то общее тут очень чувствуется; это, кажется, музыка про то, как неглупые и кое-что повидавшие люди смотрят на мир и подмечают в нем все те же изъяны и разрывы. Девушку, которая поет, зовут Джулия Фархат — она родилась на Ближнем Востоке, но довольно давно уже живет в Бруклине и так или иначе работает со звуком; поет она примерно всю жизнь, но здесь первый раз выходит к микрофону публично. Весь звук делает ее муж Дейв Мейсон — он родился в Ирландии, рос в Германии, играл на барабанах в Spielerfrau, а вообще является профессиональным джазовым ударником. Все песни, соответственно, пишет Идов — при этом почти не поет (к слову: буквально на днях на сайте журнала New York опубликовали дуэт Идова с писательницей, художницей и в некотором роде хипстерской иконой Мирандой Джулай, сделанный по мотивам идовской же песни про Миранду же; его тоже стоит послушать). Friends of the Oval, таким образом, являют такой редкий равноправный триумвират, где фронтмен (или вумен) по факту отсутствует. И вот тут самое время уже прекратить отсебятину и предоставить слово непосредственно участникам этого триумвирата — объявив перед этим одну важную новость: 23 июля Friends of the Oval можно будет послушать живьем в Москве — в Коломенском, на второй сцене Пикника «Афиши».

— Как минимум двое из вас до этого играли в Spielerfrau. Почему та история закончилась? Насколько FotO для вас естественное продолжение Spielefrau?

Мейсон: В каком-то смысле, конечно, продолжение — песни идут примерно оттуда же и получаются примерно про то же. Но и звук, и общая картинка совсем другие. Spielefrau в куда большей степени были похожи на группу в привычном понимании слова, FotO — очень минималистичная история.

Идов: Как живая группа Spielerfrau более-менее закончилась, да — хотя на «Wally Ballantine», например, играют все ее участники. Отчасти потому что мы с самого начала пытались работать не совсем на своем поле, играть рок, в то время как меня и Дейва всегда тянуло в электронику. И еще потому что я довольно фиговый фронтмен и по-настоящему хорошо себя чувствую только в студии. Концерту к сотому это стало очень заметно. После Spielerfrau остались несколько песен, которые мне очень нравились, и полное нежелание петь их самому. Изначально мы с Дейвом хотели, чтобы на всех песнях были разные голоса. Назвали людей из Doveman, других каких-то нью-йоркских проектов. Тем временем Джулия, которая вообще в принципе не поет, спела одну песню, «Sarge I’m Scared», просто чтобы там был какой-то временный вокал, пока мы ищем настоящую солистку. И тут же стало понятно, что искать никого больше не нужно.

— Откуда взялось название? Это какая-то отсылка к Овальному кабинету?

Идов: Ха-ха, ничего подобного. Просто в районе, где я живу, есть такая клумба — парком или сквером ее назвать невозможно — под названием Аudubon Oval. Соответственно, местная группа старушек, озабоченных состоянием этой клумбы, называется Friends of the Oval. То есть это, грубо говоря, такой Village Green Preservation Society.

— Вот эта примитивная синтетика с ее врожденным обаянием — вы как придумали ее использовать? Вообще, что вам хотелось играть, как вы это для себя определяете — именно в плане звука?

Мейсон: Самое главное — найти правильную атмосферу для каждой песни и сохранить ее. Звук взялся просто от инструментов, которые я собирал последние несколько лет: многое связано с тем, как пианино звучит вместе с Juno-60, а некоторые драм-машины — вместе с акустической гитарой. Мне вообще нравится, когда старое работает в тандеме с новым. Еще лично я по понятным причинам очень ориентирован на перкуссию — это семейство инструментов мне ближе всего. Чисто акустически мне бы хотелось, чтобы электроника была как бы подвешена в воздухе. Это всегда очень красиво звучит.

— О чем эти песни? Какова их мотивация, есть ли тут некая общая лирическая картина?

Фархат: Каждая вещь — маленькая история. То есть это совсем не обычные песенки про разбитое сердце и печаль. Их потому и весело петь, что темы неожиданные. Меня вообще всегда раздражает, когда я слышу в песнях слово «она»: оно как бы автоматически показывает, что речь идет о какой-то безликой героине, которая почему-то должна казаться вам привлекательной или, наоборот, несчастной. Мы стараемся этого избегать.

Идов: Большинство песен вполне сюжетные. Ну, не баллады, конечно, но они описывают конкретные ситуации. Например, «Arriviste» — это девушка обращается к подруге, которая разбогатела и воротит от нее нос. «Head Voice» — про неудачную музыкальную карьеру и/или неудачный роман. Это каламбур на фразу, которая буквально означает «снять голос с диафрагмы», а здесь используется в смысле «дам сердцу отдохнуть, буду петь головой». «Color Revolutions» — такая песня протеста навыворот, от лица властей: не волнуйтесь, все прекрасно, спите дальше. Ее припев — «я всюду был, и всюду так же» — это, на мой взгляд, самая эффективная ложь, которую можно сказать электорату. Особенно под диско-бит.

— Ассоциации, которые возникают при прослушивании EP лично у меня, — инди-поп начала нулевых, лейбл Morr Music, а также почему-то группа The National. Насколько они обоснованы? Есть ли вообще группы — нынешние, прошлые, неважно, — с которыми вы себя чувствуете в одной упряжке?

Мейсон: Ну да, все так. Я всегда любил Lali Puna и Múm — группы, которые умели органично совмещать электронику с акустикой. Мы все большие поклонники Broadcast — очень печально, что Триш Кинэн умерла в этом году. Я лично в последнее время много слушаю Belbury Poly, Pye Corner Audio и музыку Гонконга Я всегда любил BBC Radiophonic Workshop и Boards of Canada. Мне вообще проще всего соотносить себя с музыкантами, которые ходят нехожеными тропками, идут по сложному пути, все ставят под сомнение — и в то же время находят чем ответить на это сомнение.

Идов: Плюс нельзя не упомянуть Люка Хейнса и Black Box Recorder. Хейнс для меня вообще образец того, как можно заниматься современным искусством, не выходя при этом за рамки формата поп-музыки. Ну и из москвичей — страшно недооцененную, на мой взгляд, группу Adler.

— Я так понимаю, что Friends of the Oval состоит из людей, скажем так, неюных — ну, во всяком случае по меркам новой нью-йоркской независимой музыки. Каково это? Вы вообще ощущаете себя «новой группой»? Вы вписаны хоть в какой-то контекст, вы хотите в него вписаться?

Идов: Часто задаюсь этим вопросом сам, но мне кажется, на него отвечают сами песни. Я не пытаюсь ни конкурировать с ни силой воспроизводить себя. В 18 меня музыка вообще мало интересовала. Я начал писать песни уже после колледжа, а писаться лет в 27. Так что Friends of the Oval — это, скажем так, верные времени и месту идеи, которые можно было выразить в рассказе или фильме, а получилось в форме поп-песни. В какой контекст они при этом вписываются, мне строго по барабану. С другой стороны, ты вот упомянул The National: Бернинджеру сорокет, он поет про проблемы бруклинского папы среднего достатка, и миллионы студенток утирают слезы. Так что трудно сказать, кто кому и как задает тон.

— Принято считать, что новой группе в России сложно найти слушателя, потому что нет инфраструктуры. Также принято считать, что уж в Нью-Йорке-то она есть в полный рост. Вы ощущаете себя в положении «неизвестная-группа-в-поисках-аудитории»? В чем специфика такого положения в Нью-Йорке? Что должна делать группа, которая хочет найти эту аудиторию, есть ли тут какие-то правила игры?

Мейсон: В Нью-Йорке действительно невероятная инфраструктура в том смысле, что очень много мест, где можно играть. Но они обслуживают невероятное количество групп, которые пытаются доставить свою музыку до слушателя, — причем их количество постоянно растет. Поэтому что тут скажешь? Секрет простой: музыка должна быть хорошей.

Идов: Слава богу, правила игры отпали сами по себе. Выложил запись в сеть, послал ссылку сорока друзьям. Если музыка чего-то стоит, она разойдется дальше сама. Если нет, тихо сдохнет. Моя главная амбиция — услышать эти песни в кинофильме или телесериале. Очень хочется найти им постоянный приют, поженить с каким-то видеорядом. Кроме того, что скрывать, для редко выступающей независимой группы лицензирование — едва ли не единственный способ выжить.

— Ну и очевидный вопрос: как Friends of the Oval выглядят живьем? Вы уже много успели сыграть концертов?

Идов: Играем втроем. Джулия поет, я на гитаре, Дейв на электронных барабанах и клавишах — зачастую одновременно — и на семплере, который управляется через те же барабаны и клавиши. Все еще суше и минимальнее, чем в записи. Концерт на Пикнике будет нашим вторым в этом составе, так что все станет понятно с первой ноты. Главная же наша задача на данный момент — довезти до Москвы в рабочем виде гору старых раздолбанных синтезаторов.

Первую EP Friends of the Oval «Color Revolutions» можно послушать и купить здесь.

23 июля Friends of the Oval выступят на второй сцене Пикника «Афиши».

Источник

Оцените статью
( Пока оценок нет )
Поделиться с друзьями
Научные работы на RJ-diplom.ru
Adblock
detector